Ну вот, я опять пропустила выступление НБ. Даже не знала, что оно будет... Говорят, что был красив до безобразия. Хи-хи, прикольно! А что он пел - не говорят. Думают, что все и так в курсе... Н-да, я совсем разболталась. Не вовремя. Через недельку он уже приедет к нам петь, а у меня совсем не соответствующее настроение. Надо взять себя в руки. Сколько раз уже это себе говорила... А результата что-то не очень видно.
Сегодня на французском было очень весело. Учительница была в распрекраснейшем юморном настроении. Захар опять сказал то, что хотела ответить я. Пришлось сказать то же самое, но придумать еще кое-что, чтобы уж совсем ответы не были одинаковыми, потому что мне дали слово сразу после него. Нет, ну сколько можно в конце концов! Это либо потрясающее сходство интересов, либо телепатия.
До такой степени наслушалась оперы про севильского парикмахера, что начинаю понимать итальянскую речь. Изучение языка методом погружения.
А еще вчера скачала арию в исполнении Флорито. Удивилась даже, потому что там было написано 300 Кб... ну, я подумала, что это отрывочек небольшой. А оказалось живое выступление целиком, правда, в заниженном качестве. И все равно - приятно.
Странно, но я могу склонять имена людей, которые далеко, и не могу делать то же самое с именами людей, которые более-менее близко. Не могу я Баскова называть Колей, у меня язык не поворачивается. Николаем тоже как-то не очень удобно звать... А Николай Викторович - самое, казалось бы, официальное и, быть может, суховатое обращение, для меня самое удобное и и нормальное для произношения. Ну, в крайнем случае Ник. Или по фамилии. А вот Флореса, к примеру, я могу склонять как-попало: и Хуанито, и Флорито, и Флори, и как только душе угодно. Почему так, интересно? Вроде наоборот должно быть...
Еще я вчера интервью Флореса переводила. Довольно приятный собеседник.
Интервью НБ читала! (Господи, сколько важных событий! ) Очень повеселил рассказ о занятиях у Кабалье:
Она за меня безумно переживает. Т.е., когда я пою на сцене, она говорит: «Боже мой! Да лучше б я сама пела, чем когда он поет!» Она стоит, она проговаривает все слова, она подсказывает, где мне надо взять паузу, я уже по взгляду понимаю, что здесь я не успел вовремя вдохнуть, здесь какой-то не тот нюанс. А занятие проходит очень волнительно, потому что она очень требовательный педагог, она считает, что все должно получаться в один момент, с первого раза. Я даже, помню, на одной репетиции, она была так ко мне строга, что ее муж даже не выдержал, а он был в прошлом тенор, и он вошел в комнату и за меня заступился. Так они поругались на этой почве! Она говорит: «Так, кто его учит?», он говорит: «Ты», а она: «Так вот, до свидания! - говорит,- всего доброго, идите на кухню и пейте чай!» Она говорила: «Я знаю лучше, как надо делать, потому что я ему говорю, Монтсеррат Кабалье, и совершенно без разницы, кто делал там». И я в этой ситуации стою, меня уже всего трясет, и я знаю, что мне надо уже петь дальше, и я ей говорю… она говорит: «Пой!»… я говорю: «Лучше бы я умер…» И тут такой смех, такое счастье, она очень веселый человек, быстро отходит.
Я помню, когда я репетировал «Ромео и Джульетту», фрагмент 4-ого действия из оперы. Французский, он очень трудный, в пении особенно. И я пою (исполняет небольшой отрывок) И уже весь ушел в этот образ, всё… И вдруг, кулак такой по столу БУМ! Я: «Что такое?!» « На каком языке ты поешь?! Это не французский, не итальянский, это – китайский!» Я говорю: «Как китайский? В китайском другое произношение!» Ну, опять смех
А вот это:
Если я что-то забываю – я забываю, если я путаю слова – я путаю слова, если я на сцене смеюсь – я смеюсь, если я плачу – я плачу.
Это правда, но у него все это так трогательно получается! И зрители ему прощают все. И даже кричат "браво", когда он смеется, прерывая этим самым арию - потому что вслед за ним смеется дирижер и артисты. Я, правда, такое только один раз видела, но все равно.
Ой, что-то я опять пишу, пишу, пишу...
Ушла.